Я живой, в то же время мертвый. Антиномия в маленькой кухне,
где прокуренный воздух твердый, как хитин иных насекомых,
где глаза обретают рамки — или веки болезно пухнут,
тяжелея огромным словом в поэтической красной коме.
Я живой. Это в чувстве боли или счастья, в любом мгновении,
заставляющем резать глотку на стихи или что-то вроде:
в кровь растертые ноги, бешенство или женщина на коленях,
все слагается черным месивом в непорочном и чистом «ворде».
В то же время я мертвый. Грудь моя, поднимая кору земную,
замирает в одном движении, объявляя себя, как горы.
А потом бесконечно долго в недвижимости этой зимует,
вызывая ужас и уксус расщепления в кожных порах.
Антиномия в маленькой кухне. Сигареты, рвота и водка.
Грузный профиль свой потом вымочив, наблюдая судьбу инертно,
я вскрываю грудную клетку — необдуманно, зло и жестко,
чтобы после реанимации никогда не боятся смерти.
Александр Ноитов